ЯНУШ КОРЧАК

КОРЧАК, ЯНУШ (1878–1942) (настоящее имя – Гольдшмит, Генрик). Писатель, педагог, врач. Родился 22 июля 1878 года, в Варшаве, в семье известного юриста. Генрику еще не исполнилось двенадцати лет, когда, внезапно обанкротившись, заболел, потерял рассудок и умер его отец. Генрик, продолжая учиться в гимназии, становится гувернером в богатых домах. Зарабатывает на жизнь репетиторством, помогая матери и сестре. Уже в школьном дневнике он запишет: «Чувствую, во мне сосредотачиваются неведомые силы, которые взметнутся снопом света, и свет этот будет светить мне до последнего вздоха. Чувствую, я близок к тому, чтобы добыть из бездны души цель и счастье».

Еще не окончив гимназии, Генрик в совершенстве владел польским, еврейским и русским языками. Хорошо знал немецкий и французский.

В 1898 году Генрик Гольдшмит оканчивает русскую гимназию и становится студентом медицинского факультета Варшавского университета. Тогда Варшава входила в состав Российской империи. Поступив в университет, Генрик продолжает репетиторскую работу, помогая сестре получить высшее образование. С первого курса начинает активную журналистскую деятельность под псевдонимом – Януш Корчак.

Как многократно подчеркивал сам Корчак, его литературный талант формировала великая русская литература XIX века. Особенно творчество Чехова, чьим талантом Корчак был «буквально заворожен».

В 1904 Корчак заканчивает университет и начинает работать врачом-педиатром в одной из детских больниц Варшавы. Много лет спустя он напишет: «Больница показала мне, как достойно, зрело и мудро умеет умирать ребенок». В том же 1904 Корчак участвует в русско-японской войне в качестве врача полевого госпиталя. Часто рискуя собственной жизнью, спасает множество раненых. По возвращению с войны Корчак снова работает в одной из детских клиник.

В 1905 году выходит первая повесть Корчака – Дитя Гостиной, принесшая автору первый успех и заслуженную известность. Писательский труд становится неотъемлемой частью жизни Корчака. В одном ряду с работой в детских клиниках.

Каждый день, на протяжении семи лет, Корчак без устали врачует не только тела, но и души детей. Делает все возможное и невозможное, чтобы защитить малышей от одиночества и отчаяния, боли и нестерпимого унижения. Больных детей Корчак воспринимает, как самый «обездоленный и распятый класс».

Оказавшись в детских клиниках Парижа и Лондона, и сравнивая их с российскими, Корчак испытывает не проходящее чувство стыда. Именно находясь за рубежом, молодой врач напишет: «Раб не имеет права иметь детей. Польский еврей под царским гнетом. Это подействовало на меня как самоубийство. Силой воли и упорством шел я через жизнь, которая казалась мне беспорядочной, одинокой и чужой… Сыном стала мне идея служения детям и их делу».

Корчак одним из первых попытался встать на место детей, не просто обиженных судьбой, но и находящихся в униженной зависимости от взрослых. Он не просто заявил, а многократно подтвердил на деле, что воспринимает больных детей, как равных себе, и готов разделить все их страдания.

С завидной последовательностью и решительностью Корчак вступает на путь реформаторства неустроенного мира, не только как врач-педиатр, но и как писатель, журналист, общественный деятель. А главной поддержкой и радостью на избранном многотрудном пути, становится для Корчака бесконечное доверие и сокровенные надежды детей. Начало начал Корчак видит в кардинальном преобразовании детского воспитания. И убежденно провозглашает: «Реформировать мир – это значит реформировать воспитание».

Корчаку нет еще и тридцати, а он уже на редкость талантливо обретает себя в трех важнейших человеческих ипостасях, непосредственно обращенных к детям: «врача, учителя и клоуна». Конкретно и образно… В качестве врача не только как педиатр, но и блистательный психолог, истинный целитель душ. Педагогический талант Корчака постоянно подтверждается изобретательной и мудрой организацией детских лагерей, где исподволь и ненавязчиво Корчак терпеливо и вдумчиво помогает детям строить свое государство, в котором все на равных. Наконец, интереснейшим образом проявляется его дар клоуна-режиссера. Корчак становится неизменным выдумщиком и незаметным дирижером бесчисленных светлых игр, в которых дети обретают долгожданное самовыражение и раскрепощаются.

Судить о сочетании столь редкостных качеств в одном человеке, можно по книгам Корчака – Школа жизни (1907–1908), Слава (1913), рассказам Бобо, Исповедь мотылька и Роковая неделя (1914). А так же по работам его учеников.

В 1907 и 1908 годах Корчак работает воспитателем в детских летних колониях, где основной контингент составляют сироты и дети из малоимущих еврейских семей. Думается, именно тогда формируется его выбор главной профессии… Лучшим подтверждением тому становятся его книги – Моськи, Иоськи и Срули – 1910. А также Юзьки, Яськи и Франки – 1911. В 1912 Корчак фактически отказывается от карьеры врача, и становится директором реорганизованного «Дома Сирот», которым руководит более тридцати лет, до конца жизни. С перерывами, выпадавшими на годы Первой Мировой войны и революции в России.

В 1914 начинается Первая мировая война, и Корчак на четыре года становится ординатором полевого госпиталя русской армии. В кровавые годы мировой бойни Корчак снова и снова спасает человеческие жизни. Четыре года проведет Корчак в скитаниях по дорогам войны. От Восточной Пруссии до Тернополя. Весной 1917 Корчак откомандирован для работы врачом в польских и украинских детских приютах. Целый год он живет в Киеве, где знакомится с известной польской общественницей – Марией Фальской. После окончания войны Корчак вместе с Фальской организует варшавский детский приют «Наш Дом».

Именно в страшные военные годы зарождается одна из главных педагогических книг Корчака – Как любить ребенка (1918). Книга, ставшая во многом жизненным кредо автора. Суть его размышлений о ребенке и детстве.

Книга Как любить ребенка нанесла сокрушительный удар по замшелой педагогике. «Детей нет – есть люди, – утверждал Корчак. – Но с иным масштабом понятий, иным запасом опыта, иными влечениями, иной игрой чувств». Страшные годы войны лишь подтвердили грандиозность замыслов Корчака о коренном переосмыслении взглядов на мир детей, как личностей, не менее сложных, чем взрослые. И самого решительного пересмотра в методологии воспитания и развития будущих личностей.

«Одна из грубейших ошибок – считать, что педагогика считается наукой о ребенке, а не о человеке… В области чувств ребенок превосходит взрослых силой, ибо не отработано торможение… В области интеллекта, по меньшей мере, равен им, недостает лишь опыта».

Сам Корчак никогда с детьми не сюсюкал, не подлаживался под их уровень мышления. И «не давил авторитетом», а говорил с малышами о самых серьезных и сложных вещах на равных, великолепно владея «их языком», даже с самыми «неразвитыми и откровенно невежественными». Дети, в свою очередь, платили Корчаку беспредельным доверием, восхищением и пронзительными, полными любви откровениями.

Всей своей жизнью фантастического педагога-творца Корчак неустанно вершил свободное и гармоничное развитие внутренних сил и способностей каждого из своих питомцев. Упорно, но чрезвычайно нежно подводил каждого мальчишку и девчонку к «добру, красоте и свободе». С неимоверной изобретательностью помогал детским душам избавляться от конформизма и эгоцентризма, обретать внутреннюю самостоятельность и чувство собственного достоинства.

Корчак не только неустанно заявлял о несправедливости общества к детям. Он ярко и талантливо подтверждал свои мысли и требования ежедневными делами, интереснейшими книгами, неординарными статьями, самобытными передачами на польском радио.

В 1918 году Корчак окончательно возвращается в Варшаву. За двадцать лет, выпавших между двумя мировыми войнами, Корчак становится мозговым центром и душой двух приютов – «Наш дом» и «Дом Сирот», где создает своеобразную детскую республику, крошечную ячейку равенства и справедливости.

Любовь к детям, безмерный талант, феноменальная работоспособность и удивительная воля помогают Корчаку сотворить прибежище добра и света для самых обездоленных и нищих детей Варшавы.

Творя каждодневный негромкий подвиг, Корчак конкретными делами подтверждает одно из последних своих высказываний…: «Я существую не для того, чтобы меня любили и мной восхищались, а чтобы самому действовать и любить. Не долг окружающих мне помогать, а я сам обязан заботиться о мире и человеке».

Помимо конкретной работы с детьми, Корчак успевает воплотить свой опыт в книги. Лучшие из них: Воспитательные моменты (1919), О школьной газете (1921), программная книга – Право ребенка на уважение (1929), Правила жизни (1930), Шутливая педагогика (1939).

Корчак преподает в Институте специальной педагогики и Свободном польском университете. Работая на польском радио, под псевдонимом Старый Доктор, он становится не просто любимцем, а главным советчиком для десятков тысяч слушателей.

Несмотря на усиление антисемитских настроений воинствующих националистов в предвоенной Польше, на предложение уехать в Палестину интернационалист Корчак, гордившийся своим еврейским происхождением, отвечает твердым отказом.

Настоящим событием в мире литературы становятся новые книги Корчака – Банкротство юного Джека (1924), Когда я снова стану маленьким (1925), Кайтусь-волшебник (1935), Упрямый мальчик. Жизнь Л.Пастера (1938).

Особое место среди книг Корчака занимает дилогия Король Матиуш I и Король Матиуш на безлюдном острове (1923) Этот шедевр принес Корчаку мировую славу и занял достойнейшее место среди лучших философских сказок человечества.

Притча о благородном мальчике-короле, Матиуше I, завоевала миллионы сердец, как детей, так и взрослых на всей планете Земля. А сам трепетный Матиуш, с добрейшим сердцем, всегда распахнутым для одиноких и страждущих, стал символом самоотверженности и доброты для множества юных душ. Ну а в судьбе Матиуша во многом проглянулась и жизнь самого Корчака.

Маленький стойкий герой, взявший все лучшее от Гамлета и Дон Кихота, навсегда вошел в мировую литературу, став примером для миллионов юных романтиков, мечтателей и мыслителей.

Дилогия Корчака несколько раз переиздавалась и снова переиздается в нашей стране. Настоящим явлением в театральной жизни стал и великолепный спектакль Король Матиуш I, поставленный в Центральном Детском театре, блистательным режиссером Петром Фоменко.

Два десятилетия кряду мудрец и доброхот самозабвенно превращает процесс познания мира для детей в увлекательнейшую цепочку игр… Дети, ведомые Корчаком, чувствуют себя маленькими волшебниками, даже когда приходится заниматься столь мало привлекательными вещами, как уборка, выполнение уроков, разного рода дежурства, мытье посуды.

Корчак не устает повторять: «Детство – фундамент жизни. Без безмятежного, наполненного детства, последующая жизнь будет ущербной… Ребенок – это ученый в лаборатории, напрягающий свою волю и ум для решения труднейших задач».

Суть, стержень системы воспитания по Корчаку – это долгий процесс пробуждения и развития в ребенке потребности к самосознанию, самоконтролю и воли к самосовершенствованию.

Корчак настойчиво требует признания равноценности и самоценности личности ребенка, признания за ним права на индивидуальность.

А сколь актуальными и пророческими оказались слова Корчака относительно бездумного давления общества на детей: «Государство требует от детей официального патриотизма, церковь – догматической веры, школа – беспрекословного повторения сомнительных истин, эгоизм недалеких и бесцеремонных родителей – безусловного подчинения… Результатом такого «воспитания» может стать лишь никчемная посредственность».

И вот подтверждение. Искренние слова одного из малолетних питомцев Корчака, вспоминающего, как отвратительны для него требования, при написании школьного сочинения… «Как ужасно… Никогда не пишешь правду, а всегда только то, что велели в школе».

Особую роль играли в «Доме Сирот», придуманные и учрежденные Корчаком разного рода показательные награды и поощрения для детей. И конечно же праздники. Часто спонтанные, необычные, импровизированные. «Праздник Первого Снега» или «Праздник Самого Длинного Дня», когда можно не спать всю ночь.

С каким упоением обрушивал Корчак на измотанных городом детей звонкое буйство леса, радужные перекаты рек, пьянящие запахи переливчатого разнотравья полей. Дни, проводимые на воле, в деревне, становились для подопечных Корчака, конкретным, осязаемым счастьем. Восхищенные и потрясенные малыши, покидая любимые места, строили гнезда для аистов и оставляли записки… «Пусть птицы поселятся в них, когда прилетят в будущем году. Пусть они будут счастливы в Михалувке, как были счастливы мы».

Впервые за всю историю педагогики Корчак создает в «Доме Сирот» выборный детский сейм, товарищеский суд и судебный совет. Главными задачами детского сейма и товарищеского суда стало не принуждение, а воспитание самосознания. Превыше всего ценилось способность размышлять, умение относиться к себе критически.

Товарищеский суд, в девяносто пяти случаях из ста, выносил оправдательный приговор. Простить, простить, простить! Понять и простить – вот лейтмотив детского суда.

Сам Корчак имел мужество и мудрость неоднократно подавать на себя в детский суд… «Когда необоснованно заподозрил девочку в краже. Когда сгоряча оскорбил судью. Когда, не сдержавшись, выставил расшалившегося мальчишку из спальни».

Один раз суд применил к Корчаку семьдесят первую статью: «Суд прощает, потому что подсудимый жалеет, что так поступил». Три раза была применена двадцать первая статья: «Суд считает, что подсудимый имеет право так поступить…».

«Я категорически утверждаю, – писал Корчак, – что эти несколько судебных дел были краеугольным камнем моего перевоспитания, как нового «конституционного» воспитателя, который не обижает детей не потому только, что хорошо к ним относится, а потому что существует институт, который защищает детей от произвола, своеволия и деспотизма воспитателей».

Корчак создал и «Малый Пшеглёнд», первую в мире печатную газету, делающуюся не для детей, а самими детьми, защищающую интересы детей. Помимо новаторской газеты, завоевавшей огромную популярность в детской аудитории, Корчак мечтал, чтобы для детей было создано столько же театров, как и для взрослых. Столько же концертных залов и галерей, с произведениями детей-художников.

Корчак придумал интереснейшие уроки по самоизгнанию лени и глупости. Предложил игру-систему ответов на вопросы: чего я не знаю и почему. Вдохновил старшеклассников на ежедневное перевоплощение, пусть всего на полчаса, в умнейшего, интеллигентного человека…

У Януша Корчака не было жены и детей. Всего себя он отдал чужим, далеко неблагополучным детям. В ущерб и своему огромному литературному дару.

Когда Гитлер вторгся в Польшу и была оккупирована Варшава, Корчак остался со своими подопечными.

В 1940 немцы арестовали. Несколько месяцев Корчак просидел в тюрьме «Павиак», откуда его выкупили его бывшие воспитанники.

У всемирно известного писателя Корчака появляется возможность уехать из оккупированной фашистами Польши.

Но Корчак возвращается в «Дом Сирот», который уже находился на территории Варшавского гетто.

Застенчивый невысокий человек, «старый доктор», с детскими голубыми глазами, имел титаническую волю. Потрясал мир своими последними деяниями, он обрел безоговорочное право называться величайшим педагогом за всю историю человечества.

Положение детей в «Доме Сирот», заключенных в Варшавское гетто, с каждым днем ухудшалось. Не хватало одежды и белья, самых элементарных лекарств и мыла. Все сложнее становилось добывать еду.

Иногда Корчаку приходилось тратить целый день, чтобы раздобыть полмешка гнилой картошки, или прелой моркови. И если это удавалось, Корчак был счастлив. Но по-прежнему работали детский сейм и товарищеский суд. Издавалась детская газета. До последнего дня в классах шли уроки. Репетировалась пьеса-сказка Рабиндраната Тагора Почта … Рядом с Корчаком оставалась горстка его сподвижников. Таким оказался поляк, сторож «Дома Сирот» пан Залевский. Когда приют заключили в гетто, Залевский сам пошел за еврейскими детьми, раз и навсегда выбрав свою судьбу. Пан Залевский произнес только четыре слова по поводу своего выбора: «Я им там пригожусь». В августе фашисты расстреляли Залевского прямо во дворе «Дома Сирот».

В комнате, где жил и работал Корчак, с каждым днем прибавлялось все больше больных детей.

Множество людей тщетно пытались уговорить Корчака покинуть гетто. Чтобы хоть как-то облегчить ему жизнь, друзья сняли для него комнату на Белянах, в нескольких кварталах от гетто, зная, что власти, несмотря на еврейское происхождение Корчака, разрешили писателю уходить и возвращаться в добровольно выбранную тюрьму… Но Корчак отказался оставлять детей даже на несколько часов. И пользовался изредка этим правом для того только, чтобы добывать хоть какую-нибудь пищу, которой в гетто фактически не осталось.

Когда были получены достоверные сведения, что «Дом Сирот», в полном составе немцы отправляют в концлагерь, в Треблинку, выручать Корчака пришел один из вернейших учеников – Игорь Неверли… Вот что он вспоминал впоследствии. «Когда я пришел к нему, имея пропуск на два лица, Корчак взглянул на меня так, что я съежился. Видно было, что он не ждал от меня подобного предложения. Смысл ответа доктора был такой: не бросишь же ты своего ребенка в несчастье, болезни и опасности. А тут двести детей… Если их оставить, можно ли такое пережить?…»

Вот последние записи из знаменитого «Дневника» Корчака, чудом спасенного его учениками.

«Последний год, последний месяц или час. Хотелось бы умирать, сохраняя присутствие духа и в полном сознании. Не знаю, что бы я сказал детям на прощание. Хотелось бы только сказать: сами избирайте свой путь…

Я никому не желаю зла. Не умею. Не знаю, как это делается …».

5 августа 1942 года.

Последний марш детей «Дома Сирот» по платформе к вагонам, увозившим их на смерть, превратился в грандиозное трагическое шествие, бросавшее вызов фашизму.

Дети шли по четыре вряд. Впереди Корчак. Над головами детей развивалось зеленое знамя надежды, с четырехлистным золотым клевером. Зеленое зная бесстрашного юного короля Матиуша… Даже вспомогательная полиция встала смирно и отдала честь… Немцы, глядя на Корчака, спрашивали, кто этот человек?… «Корчак с детьми» – был ответ… Когда дети были уже в вагонах, немецкий комендант, отвечавший за погрузку эшелона, спросил Корчака, не он ли написал Банкротство маленького Джека. «Да, а разве это как-то связано с отправкой эшелона?» – «Нет, просто я читал Вашу книжку в детстве. Хорошая книжка. Вы можете остаться, Доктор…» – «А дети?» – «Невозможно, дети поедут.» – «Вы ошибаетесь, – крикнул Корчак, – Вы ошибаетесь, дети прежде всего!» – И захлопнул за собой дверь вагона.

А через несколько дней, в концлагере Треблинка, Корчак, вместе со своими детьми, вошел в газовую камеру.

По дороге к смерти Корчак держал на руках двух самых маленьких детей и рассказывал сказку, ничего не подозревающим малышам.

Как известно, апостол Петр, один из любимейших учеников Иисуса Христа, трижды отрекся от своего учителя. Трижды десять раз искушаемый Януш Корчак, не оставил своих обездоленных учеников.

Вот несколько крохотных фрагментов из поэмы Александра Галича «Кадиш», посвященной Янушу Корчаку.

Я не умею молиться, прости меня, Господи Боже,
Я не умею молиться, прости меня и помоги !
Уходят из Варшавы поезда,
И скоро наш черед, как ни крути.
Ну что ж, гори, гори, моя звезда,
Гори на рукаве и на груди !

Когда я снова стану маленьким,
А мир опять большим и праздничным,
Когда я снова стану облаком
Когда я снова стану зябликом,
Когда я снова стану маленьким
И снег опять запахнет яблоком …

На месте смерти Корчака, в Треблинке стоит большой камень. На нем короткая надпись: «Януш Корчак и дети».

В 1978 году исполнилось сто лет со дня рождения Корчака, ЮНЕСКО объявил 1978 год – годом Януша Корчака. Это событие отмечали как праздник вечного детства. По всей Земле – дети и взрослые.

В августе 2002 исполнилось 60 лет со дня героической гибели Януша Корчака.

Думается, что Человек – Януш Корчак превзошел подвиг мифологического титана Прометея.

Александр Кузнецов

ВСЕ МАТЕРИАЛЫ ВЗЯТЫ С САЙТА КРУГОСВЕТ ДЛЯ ПРОСВЕТИТЕЛЬСКИХ ЦЕЛЕЙ